Новые санкции против России помогут Трампу победить русофобов

Новые американские санкции, анонсированные в Вашингтоне, вызвали в России в большей степени недоумение, чем раздражение. За четыре года геополитического конфликта с США мы уже не только привыкли к американскому давлению, но и строим свою глобальную политику исходя из вероятности максимального обострения отношений с несостоявшимся гегемоном. Но почему именно сейчас, да еще и под совершенно надуманным предлогом?

Госдеп США объявил о предстоящем введении против России новых санкций – они будут опубликованы 22 августа и вызваны делом Скрипалей. Кроме подтверждения ряда уже существующих ограничений на экспорт в Россию оружия, будет введен запрет на поставку в Россию электронных устройств и комплектующих двойного назначения. И что еще важнее – России предъявлен ультиматум, в случае невыполнения которого в трехмесячный срок последуют уже новые санкции.

Вашингтон требует предоставить убедительные гарантии неприменения Россией в будущем химического и биологического оружия – в частности, «разрешить проверки на местах наблюдателями ООН или другими международно признанными независимыми наблюдателями», которые должны будут убедиться в искренности российских властей. Если этого не произойдет, будут введены новые санкции, т. н. второго уровня.

Они состоят из шести пунктов – от снижения уровня дипломатических отношений до почти полного прекращения взаимной торговли (за исключением продовольствия), а также запрета на рейсы контролируемых государством российских авиакомпаний (т. е. «Аэрофлота») в США. Выбрать конкретные три пункта из шести должен будет президент США.

Сообщения о новых американских санкциях негативно сказались как на курсе рубля, так и на акциях ряда российских компаний, в первую очередь «Аэрофлота». Понятно, что Россия не пойдет на выполнение ультиматума – то есть через три месяца после 22 августа можно ожидать санкций второго уровня? В том-то и дело, что почти наверняка нет.

Потому что нынешние санкции имеют прямое отношение не к внешней, а к внутренней американской политике.

Трамп бьет этими санкциями не по Путину – а по враждебно настроенной к нему части американской элиты. Да, Россия тоже несет ущерб – но целью она не является. Россия стала разменной монетой во внутриполитической борьбе в США, и к этому нужно относиться как к данности. Мы не можем – вопреки безумным американским мифам – влиять на внутриполитическую ситуацию в США. И поэтому должны выстраивать свою внешнюю политику и внешнеэкономическую деятельность исходя из американской реальности.

А она такова, что Трамп хочет выиграть ноябрьские выборы – 6 ноября американцы будут выбирать всю палату представителей, треть сената и треть губернаторского корпуса. Сейчас везде преобладают республиканцы, но Трампу это не сильно помогает. Он избрался вопреки желанию партийного (и надпартийного) истеблишмента, и многие его ключевые проекты буксуют в Конгрессе именно из-за сопротивления формальных однопартийцев. Причем противники Трампа (включая «вашингтонское болото», то есть реально управляющую США связку лоббистов большого бизнеса, политиков и бюрократов) хотят не просто заблокировать 45-го президента, но и добиться его отрешения от должности – через процедуру импичмента. То, что для него нет оснований – даже надуманная история о вмешательстве России в выборы 2016 года не дает никаких улик против Трампа – ничего не меняет. Был бы человек – а статья найдется.

В частности, Трампа мечтают поймать на лжесвидетельствовании или превышении полномочий, но для начала процедуры импичмента нужно согласие Конгресса. Но как бы ни были настроены против Трампа часть республиканцев-конгрессменов, отрешать формально своего президента без хотя бы относительно правдоподобного повода они не будут – значит, демократам нужно получить контроль хотя бы над нижней палатой. Расчет таков – Палата представителей запускает процедуру импичмента, и в ходе ее прохождения самые неустойчивые республиканцы в сенате дрогнут и выскажутся за отрешение президента.

Речь даже не идет о голосовании об отставке, а просто о теоретической возможности получения необходимого числа голосов для вынесения импичмента. Напомним, что Ричард Никсон ушел в отставку в 1974 году до голосования в Конгрессе – тогда, когда стало ясно, что его противники наберут нужное число голосов.

То есть ставки на этих выборах очень высоки – по сути, из них уже устраивают референдум о доверии Трампу. Каждый кандидат на всех уровнях должен определиться – он за или против Трампа. Понятно, что в первую очередь это касается республиканцев – ведь демократы и так связаны неформальной партийной дисциплиной. При этом задачи самого Трампа на этих выборах сложнее – ему нужно не просто добиться сохранения контроля республиканцев за Конгрессом, но и провести туда как можно больше условно своих людей. То есть тех, кто будет или его идейным и политическим сторонником (то есть разделять, например, планы по строительству стены на границе с Мексикой), или хотя бы не будет его откровенным противником. Шансы на это у него есть – причем неплохие.

Ведь победа Трампа стала следствием недовольства «вашингтонским болотом» и системными американскими элитами – так что, несмотря на бешеную обструкцию, которой Трамп подвергается в прессе все это время, многие избиратели хотят видеть «таких, как Трамп» и в Конгрессе. В этот вторник на довыборах в Конгресс в Огайо победил кандидат, поддержанный Трампом – хотя из этих выборов также пытались устроить всеамериканское шоу «остановим Трампа».

Но даже если Трампу удастся просто помочь республиканцам сохранить большинство в обеих палатах, это уже будет его большой победой – ведь, как постоянно напоминают американцам, практически всегда победившая на президентских выборах партия через два года теряла голоса и места в Конгрессе (исключений было всего четыре за 80 лет). Если Трамп приведет партию к победе – то есть сохранению большинства в обеих палатах – это сильно ударит по его противникам в так и не ставшей ему своей Республиканской партии. Шансы на такой исход есть – как минимум республиканцы сохранят контроль за сенатом, а в палате представителей вполне могут потерять часть мест, но удержать большинство.

Так что Трамп понимает, за что бьется. Но при чем здесь Россия?

При том, что именно из нашей страны его противники сделали главное орудие в борьбе с ним. Американцам внушают, что Россия вмешалась в их выборы – и даже Трамп был вынужден признать этот «факт», чтобы чуть ослабить давление на себя. Масштаб заговора против Трампа носит беспрецедентный даже для США характер, поэтому, когда детали сговора «глубинного государства» выйдут на поверхность, это приведет к кризису американской политической системы, превосходящему середину 70-х с Уотергейтом – но пока у президента не получается переломить битву за власть в свою пользу. Поэтому он идет на перехват темы – обвиняет своих противников в том, в чем они упрекают его (например, говорит о том, что это Клинтон была связана с русскими, потому что искала у них компромат на него), и выставляет себя главным борцом с Россией.

Я буду жестче с Россией, чем был Обама или была бы Клинтон, говорит Трамп – и в этом нет никакой шизофрении.

Перехватывая «русскую тему», Трамп лишает демократов их главного антитрамповского козыря – посмотрите, говорит он избирателям, я обещаю России еще более серьезные проблемы, так как же вы можете верить тем, кто называет меня «марионеткой Путина»?

Поэтому Трамп и поторопился с новыми санкциями, самым грозным в которых является второй пакет. Но когда он может быть даже не введен, а рассмотрен? Через 90 дней после введения санкций первого уровня – то есть в конце ноября. К этому времени не только пройдут выборы в США, но и состоится вторая в этом году встреча Трампа и Путина (в ноябре они пересекутся на международных саммитах даже дважды – сначала в Сингапуре на Восточноазиатском саммите, а потом в Аргентине на встрече «большой двадцатки»).

Ни снижать уровень дипломатических отношений, ни запрещать полеты «Аэрофлота» Трамп, конечно же, тогда не будет – ну а с объяснением причин, по которым этого делать нельзя, хотя Россия и не выполнила ультиматум по делу Скрипаля, в Вашингтоне что-нибудь придумают. Самое простое – «нам нужно взаимодействие с Россией на Ближнем Востоке (или еще где), и поэтому мы откладываем их введение». Ну и – «Россия не вмешивалась в выборы 2018 года, то есть наши жесткие меры подействовали».