Новости 24Сценарии предполагаются разные, но наиболее оптимальный – первые четыре года прибавлять по три месяца к пенсионному возрасту в год, а затем по шесть месяцев. То есть чтобы поднять планку у женщин с 55 лет до 60, необходимо будет аккурат 12 лет (это как два президентских срока).
Авторы отмечают несколько аргументов в пользу такого решения – демографически сложная ситуация, большая часть работников “в тени”, из-за чего Пенсионный фонд недополучает средства, ну, и в целом, если удерживать возраст, то это, дескать, усилит давление на бюджет.
И главной цели доклада в РАНХиГС все-таки не скрывают – снизить “нагрузку на экономику”. Иными словами, вслед за здравоохранением государство уменьшает свое участие и в пенсионной системе.
Столь частые заявления некоторых чиновников про необходимость и даже неотвратимость подобного решения (особенно этим последнее время грешит Алексей Кудрин) говорят о том, что реализация может начаться после выборов президента в марте 2018 года.
О скрытом эффекте этой меры на социально-экономическую ситуацию в стране рассказал руководитель Центра политэкономических исследований Василий Колташов.
– Давно идут обсуждения повышения пенсионного возраста – теперь, видимо, приступили к детальной проработке?
– Эксперты РАНХиГС давно действуют в известной либеральной логике – “если не повышать пенсионный возраст сейчас, то его надо повышать все равно”. Это их логика. Последствия их не интересуют, их даже не интересует тот вред, который будет принесен экономике этими мерами.
А вред будет достаточно серьезный, потому что они понимают пенсионеров исключительно как людей, получающих некую “благотворительную помощь” от государства, а потому создающих для него “бессмысленные и бесполезные” расходы. А между тем, пенсионеры – это важный потребительский каркас экономики.
А вот увеличение пенсионного возраста в настоящих условиях не только сокращает количество пенсионеров, которые, конечно, на деньги, выделяемые из Пенсионного фонда могут жить, но это также может повысить безработицу и усилить конкуренцию на рынке труда.
И даже не конкуренцию, а просто напряжение на рынке труда, в условиях, когда там и так довольно напряженно все. То есть эта мера для экономики особого смысла не имеет – от нее, скорее, вред, чем польза, потому что эта мера просто направлена на то, чтобы у нас было меньше пенсионеров, но при этом они работали, оставаясь в группе таких работников, которые зарабатывают мало.
– Обычно утверждают, что есть некоторая часть пенсионеров, которые просто не хотят выходить на пенсию и готовы поработать еще…
– Действительно, существует группа работников, которая не хочет выходить на пенсию. Но проблема в том, что нам предлагается в принудительном порядке повысить пенсионный возраст. Не предлагается людям, которым хочется работать, отказаться от выхода на пенсию сейчас, чтобы выйти тогда, когда они сочтут нужным, и получать повышенную пенсию. Вот такого варианта чиновники и близкие к власти эксперты предлагать не хотят. Хотят просто повысить пенсионный возраст.
Потому что, как они считают, пенсии вообще нужно постепенно отменить. Их логика направлена на то, чтобы пенсии вообще не было. Чтобы пенсии были у чиновников, сотрудников полиции, может быть, у военных и у богатых (просто потому, что у них есть деньги). А все остальные – пусть работают до смерти. Вот и вся логика.
Ведь в чистом, незамутненном социальной политикой капитализме пенсии-то нет. Если взять капитализм начала 19 века – там же нет пенсионной системы. А это идеал этих “экспертов” из РАНХиГС, которые просто сидят на зарплате и чаще всего никакой личной позиции не имеют, а просто являются такими же чиновниками от науки, которым просто сказали – вот есть интерес повысить пенсионный возраст – давайте, пишите. И они пишут. Это просто наемные “сторонники” повышения пенсионного возраста.
– Если это такой “заказ сверху”…
– Это даже не “заказ”, это просто исполнение команды. Проблема таких структур, как РАНХиГС или ВШЭ – это же не университеты, это административная учебно-научная структура. Они не могли написать обратный доклад, потому что им тогда показали бы на дверь и сказали: “Пошли вон отсюда!”.
Сами они, скорее всего, не хотят повышения пенсионного возраста. Возможно, доклад поэтому имеет скрытые недостатки, может быть, там есть элементы саботажа.
– Тем не менее, если это просто была дана “команда сверху” – значит ли это, что решение принято окончательно и можно ожидать первые подвижки уже в этом году?
– Думаю, что в этом году ничего не начнется. Судя по тому, как качается американский рынок и азиатские рынки, ни один вменяемый чиновник не одобрит этот бред про повышение пенсионного возраста – в условиях, когда вновь может повыситься безработица или, по крайней мере, когда реальные доходы населения снижаются. Потому что если вы выдавливаете пенсионеров на рынок труда, вы ухудшаете этим положение молодых работников, обостряете все социальные противоречия в условиях, когда мировой экономический кризис и так их уже обострил. То есть вы просто напрашиваетесь на неприятные политические последствия. Это просто нерационально с точки зрения бюрократии.
И в этой ситуации, я думаю, новый кабинет, который будет у какого-то избранного президента, просто на это не пойдет, даже если там будет достаточно людей, которые будут считать, что надо двигаться в этом направлении. Но обстоятельства этого не позволят.
И так идет довольно напряженная избирательная кампания, в которой видно, что где-то даже вопреки желаниям властей общество демонстрирует свои настроения – обратные тому, что предлагают господа из РАНХиГС.
– Одна из причин для повышения пенсионного возраста – большая доля работников “в тени”. То есть властям важно не просто уменьшить количество пенсионеров, но и побольше заставить платить налоги?
– Давайте начнем с того, что они загнали людей в тень. То есть чиновники пытаются выгнать из тени тех самых людей, которых они же в тень и загнали. Грубо говоря, люди, которые находятся в тени, – это в основном самозанятые. А на экономическом языке более конкретном – это ремесленники. Это люди, которые работают не в формате 20-21 века по найму, выполняют какую-то квалифицированную сложную работу, делают карьеру – нет, это люди, которые занимаются определенным ремеслом по неким подрядам.
Они знают, что в РАНХиГС сидят “эксперты” (да, в кавычках), которые хотят демонтировать пенсионную систему. А заодно и в ВШЭ сидят “эксперты”, которые хотят, чтобы медицина была платной, чтобы за образование надо было платить.
А их в этих докладах выдают за “дурачков, которые прячутся от благодетельного государства”. А на самом деле они знают, что если выйдут “из тени” – да, они в деньгах потеряют, но в правах они не приобретут, потому что политика все равно направлена на то, чтобы эти права у них изымать. Обыватель понимает, что игра ведется для того, чтобы у него что-то отобрать.
Я думаю, этот доклад надо оценивать как угрозу для общества. Такого рода “экспертные оценки” – это демонстрация угрозы для общества, это попытка проверить, насколько оно готово реагировать на практическую реализацию этих предложений. Потому что там на самом деле исследования как такового нет. Там есть ключевая идея – что нужно пенсионный возраст повышать, и много страниц, заполненных буквами для обоснования этого тезиса. Они не пришли к заключению, исходя из исследования процессов российской экономики, что у нас катастрофически не хватает работников, некому учить молодежь – у них вывод был заранее.
– Мера действительно крайне непопулярная в обществе, но в другой экономической ситуации она в принципе была бы возможна?
– Если будет другая экономическая ситуация, тогда такую меру, конечно, протащить могут. С критикой, упреками, упрямством, но протащат. Если только не будет какого-то общественного движения сопротивления. У нас просто власти реагировали только на то, перевернулось ли спящее общество “на другой бок” или нет. Если да, то они понимают, что если дальше щекотать пятки, то оно проснется.
Но в РАНХиГС ведь этого понимать не должны, они же “эксперты”, у них есть цель, им за служение этой цели платят. И оглядываться на какие-то реальные социально-экономические обстоятельства совершенно не за чем.
Но в настоящих условиях мера исключительно вредная – когда мировая экономика, вроде бы, оживилась, но рынки падают, цены на нефть снизились, и мы видим, что мы остаемся в ситуации турбулентности. И повышать социальное напряжение в обществе, просто поднимая пенсионный возраст, – это как минимум неумно. Тем более, когда сейчас, на этих выборах, произошло столь очевидное смещение повестки дня влево, когда социальная тема поднимается Владимиром Путиным, когда Павел Грудинин ведет агитацию с социальными темами – кампания в целом отличается от кампании 2012 года.
Она сместилась влево потому, что общество хочет совсем не того, что предлагают ему господа из РАНХиГС. Вообще не этого – оно хочет ровно обратного. Оно хочет, чтобы было социальное государство.
С рынком, конечно, но не только исключительно рынок. А идея этих “экспертов” из РАНХиГС – “рынок должен быть, и больше ничего”. А пенсии мы сперва повысим, а потом отменим, скажем – а вы не зарабатываете на пенсии себе, у нас денег не хватает! Этих денег будет не хватать всегда, пока реформы проводятся людьми с неолиберальными взглядами. Всегда будет не хватать денег Пенсионному фонду, потому что первое, что они никогда не сделают – не проведут санацию Пенсионного фонда, не создадут ему рентную базу. Они никогда не проверят его, не оценят его эффективность, они постоянно будут ссылаться на то, что все плохо.
– Чем чревата такая мера для общества?
– Наша пенсионная реформа будет оставаться перманентной, пока пенсии не исчезнут вообще. Пенсионная реформа, по замыслу властей, должна закончиться исчезновением пенсий. По крайней мере, так понимают эту реформу неолибералы, которые начали ее в начале 2000-х и которых, как я понимаю, чиновники более рационально мыслящие останавливали, но которым все равно очень хочется, чтобы пенсионная система в стране была ликвидирована.
Чтобы каждый откладывал себе сам. Не отложил – умирай на улице в снегу.
Источник