Новости 24Аналитики сходятся во мнении, что нынешняя относительная макроэкономическая стабильность в России базируется на одном основополагающем факторе – высоких мировых ценах на углеводороды. Последние новости сегодня. Свежие новости.
По этой причине чиновники правительства присваивают себе это «достижение», рапортуя о том, что профицит федерального бюджета увеличится почти в 4,5 раза от ранее намеченных уровней и составит 2 трлн 139 млрд рублей. Но этот праздник жизни может закончиться еще до конца этого года.
Итоги ноябрьских выборов в Конгресс США могут привести к новой эскалации антироссийских санкций со стороны Вашингтона. Кроме того, аналитики и профучастники нефтяного рынка говорят о резком падении цен на наш главный экспортный товар.
лавный экономист «ПФ Капитал» Евгений Надоршин:
«Если даже взять официальный прогноз с $40 за баррель, там ловить нечего. С 40 до 40 плюс российской экономике просто нечем будет расти совершенно, потому что даже те скупые остатки денежных потоков, которые, выходя из нефтяного сектора, не попадают в бюджет, достанутся потребителю, они просто не в состоянии напитать сейчас достаточным образом наращивание потребления. Снижение цен на нефть будет существенным сдерживающим фактором для нашего дальнейшего развития».
По мнению экспертов, волатильность цен на глобальном рынке углеводородов может быть спровоцирована стагнацией в американской и китайской экономиках, что станет дополнительным фактором к снижению продаж нефти.
Учёный-экономист Михаил Дмитриев:
«Коридор колебания цен на нефть сейчас видят очень узко. От $60 до 80 за баррель. Среднегодовая цена на нефть, вероятно, в этом году будет $70 за баррель. Честно говоря, нефть перестала быть дико неопределенным фактором. Она стабилизировалась в гораздо более предсказуемом коридоре, и это облегчает жизнь России. Но если одновременно начнется спад в Америке и лопнет китайский финансовый пузырь, это станет глобальным торможением роста, а, может быть, и спадом. И это, естественно, отразится на спросе и на ценах на нефть. А от зависимости от этого наша экономика так и не смогла избавиться».
Как будет себя чувствовать рынок углеводородов, и насколько предстоящие выборы в США могут угрожать российской экономике, мы обсудили с президентом Центра системного прогнозирования Дмитрием Митяевым и доцентом кафедры политической теории МГИМО МИД России Кириллом Коктышем.
Кирилл Коктыш. Фактор выборов – подброшенная монета. Напомню, будет избираться полностью Палата представителей, на треть обновится Сенат и 37 губернаторов будет избрано. А это те люди, которые правят Америкой на земле. В этом плане Трамп имеет шансы, наконец, получить ту власть, за которую он борется два года после избрания. Тогда, конечно, антироссийская тема превратится из темы крайне политизированной в предмет двустороннего торга с Россией. Это будет уже гораздо легче, там будет немножко другая логика. Потому что очень тяжело противостоять санкциям, когда этими санкциями хотят в первую очередь ударить Трампа, а не Россию, это внутриамериканская борьба.
Кирилл Коктыш.
Если побеждает Трамп, его начинают давить, и это возможность заключить сделку и как раз-таки затормозить негативное развитие этой ситуации. А положение, если Трамп проиграет и демократы превратят его в «картонного президента», тоже, скорее всего, даст возможность тем же демократам переосмыслить этот надоевший конек, может быть, попытаться оседлать другую тему, кроме антироссийских санкций.
Дмитрий Митяев. Выборы имеют значение. Тем не менее, те тренды, которые существуют, они настолько крепкие и длинные, они были до Трампа в других формах и будут, наверное, после него. Сейчас огонь перенесен администрацией Трампа на Китай, который практически объявлен главным врагом, главным злодеем. С точки зрения экономики это было уже давно, и теперь уже с точки зрения политики, говорят, что и они вмешиваются во все выборы.
Юрий Пронько. То есть Россия не главный враг, по крайней мере в экономической части.
Д.М. У Трампа Россия не была никогда главным врагом. Это межпартийный консенсус в Конгрессе оттаптывается на России. А у Трампа и у его советников всегда, и в предвыборной кампании, когда он шел на выборы, был Китай. И поэтому Трамп и администрация пытаются сейчас уже не только торговую войну с Китаем эскалировать. Это будет происходить вне зависимости от результатов выборов.
Что касается России, я думаю, нам между струйками дождя не удастся проскочить. Потому что мы уже с Китаем стоим спина к спине, как говорят китайцы, с точки зрения и экономики, и военно-политической. Поэтому здесь вопрос осознания общих интересов и вопрос европейцев.
Европейцы пока давление по «Северному потоку-2» выдержали, Германия прежде всего, он строится и, дай Бог, будет достроен. Это поменяет очень сильно расклад, даст некоторую свободу маневра.
Ю.П. Министр энергетики России Александр Новак считает, что в ближайшей перспективе цены на нефть могут скакнуть до уровня $100 за бочку. Но после, по мнению господина министра, все-таки ожидается снижение.
Что мы можем прогнозировать в складывающейся ситуации, если присовокупить замедление китайской экономики и неоднозначность решений Федрезерва по поводу ключевой ставки? Я имею в виду с точки зрения господина Трампа, который очень эмоционально по ним прошелся, обвинив ФРС как минимум в слабоумии.
К.К. Во-первых, о замедлении китайско-американской экономики можно будет говорить, скорее, послезавтра. То есть прежде, чем начнутся кардинальные изменения, будут продолжаться тренды на повышение до какой-то степени. Потому что, с одной стороны, мы имеем скандал с Саудовской Аравией, который, конечно, будет играть на повышение цен на нефть. А с другой стороны, мы имеем китайско-американский конфликт, где Китай фактически вышел из закупок американского сжиженного газа. Это тоже, естественно, подстегнет цены на углеводороды.
Ближайшие два-три месяца, конечно, будет рост. Потому что китайская и американская экономики – они взаимозависимы. И если даже ничего с ними не случается, но просто между ними рвется связь, это может иметь совершенно тектонические последствия для мировой экономики, порождая выстраивание новых конфигураций.
Ведь Китай мыслит совсем по-другому, чем мы. Когда я беседовал с китайскими товарищами, они сказали: мировая безопасность базируется на трех углах. Великий треугольник – это, конечно, Пекин, Москва и Вашингтон. Если что-то случается с их ядерным боезапасом, то мира больше нет. Каждый из углов осторожно относится к двум остальным, но понимает, что без них он не может существовать. Но американский угол поссорился сразу с двумя остальными углами. Они не понимают, что это будет совершенно другая геополитическая конфигурация. Это будет уже не треугольник.
Ю.П. Но, тем не менее, вы не исключаете, что через три месяца может произойти все что угодно? И тогда это угроза для нашей экономики.
К.К. Через три месяца – неопределенность. Потому что конъюнктурные основания для того, чтобы цена подпрыгнула вверх, есть. А стратегические, если брать спрос на углеводороды, потребности в энергии, темпы развития экономики, гораздо более проблемны. Здесь зона неопределенности, не обязательно катастрофа, пока просто неопределенность, которая может сыграть совершенно по-разному.
Д.М. Я не согласен и считаю, что и китайская ситуация на грани находится. То есть там по ряду индикаторов ситуация может очень быстро измениться в худшую сторону. Потому что сейчас уже Китай не смог сохранить привязку юаня к золоту. Он таргетировал 8400 юаней за тройскую унцию, сейчас это пробито вниз. Фондовый индекс Шанхай-композит тоже на грани давно стоит. И целый ряд других показателей.
Вышли сейчас последние данные по экономическому росту. Они там его показывают 6,2. Но реально некоторые другие индикаторы беспрецедентно плохие. Инвестиции у них выросли на 5 с небольшим процентов, для Китая это очень мало. Инвестиции должны в два-три раза опережать рост ВВП.
Что касается американской ситуации, там тоже такое очень затянутое бабье лето, как у нас. В любой момент оно закончится заморозками. Уже сейчас рынки туда-сюда ходят на 2-3% в день. Статистика показывает, что инсайдеры беспрецедентно выходят из акций последние кварталы, покупают только сами компании за счет заемных средств. Это игра счетная и конечная. Достаточно быстрая.
Дмитрий Митяев.
Сейчас действительно речь идет о ноябре. С точки зрения глобального рынка углеводородов, нефти прежде всего, все разогрето на ожиданиях санкций против Ирана, которые вводятся 4 ноября. Соответственно, как только это произойдет, американцы выбрасывают на рынок свои резервы.
Мы с вами должны понимать, что мы находимся в некоторых таких кризис-матрешках, очень длинных циклах, которые сходятся в каком-то смысле в одну точку. Американцы выходят из большой сделки с Китаем. Ей 40 лет уже. Еще Киссинджер с Сяопином ее заключили. Большая вероятность, что будут выходить из такой же большой сделки с арабами, прежде всего саудитами, по нефти.
А это уже означает, что вся система нефтедоллара в том виде, как мы к ней привыкли, прекращает свою работу. Это такой как бы двусторонний процесс, к которому и нам позволили последние 15-20 лет присоединиться. Накачиваются цены на сырье, на металлы, на все прочее. Но очень жестким условием является, что все добавочные доходы, как у нас по «бюджетному правилу», для арабов это еще более жесткое, всё обязательно в активах в Америке. Это начинает ломаться по разным причинам. С нами уже это искусственно сломано. С Китаем примерно такая же история, только у них вместо нефти ширпотреб.
В этой ситуации у нас больше шансов, если бы мы понимали и выстраивались вовремя из этой зависимости. Я говорю, прежде всего, про встроенность в финансовую систему, в сырьевую систему. По каким-то параметрам мы это делаем. Центральный банк скупает золото. Еще какие-то обнадеживающие примеры есть. Сбросили US Treasuries вроде.
Ю.П. Но ни один цент, ни один доллар не пересекли границу России.
Д.М. А как? Технически все доллары в ФРС, все евро в ЕЦБ, все юани в Народном банке Китая.
Ю.П. Вы клоните к тому, что Набиуллина и Силуанов ведут правильную политику?
Эльвира Набиуллина.
Д.М. Нет, конечно. «Бюджетное правило» – всё, что выше 40 долларов, мы отдаем дяде на сохранение. Какое сохранение? Хорошо, если мы успеем в Египте построить атомную станцию за эти деньги, как было сказано, 25 млрд инвестируем туда. Но для этого нужно время. А заморозки сделать или еще что-то придумать можно в любой момент.
Ю.П. На это, по всей видимости, тоже надо время? Для принятия решения о дополнительных ограничениях тому же российскому банковскому сектору.
Д.М. Нет, это все делается легко и на раз.
Ю.П. Неужели министр финансов США Мнучин не поможет?
К.К. Как правило, даже когда идет достаточно жесткая конфронтация, прибегать к последнему средству страны обычно не спешат. Потому что его всегда можно применить. Понятно, что после его применения наступает другая реальность. Поэтому угрозы применения всегда эффективней самого применения.
Ю.П. Что будет дальше, как думаете?
К.К. Регионализация в качестве единственно возможного тренда. Не потому, что это лучше. Это, наоборот, очень опасно.
Ю.П. То есть ситуация возможного обрушения цен на углеводороды, да, не завтра, не послезавтра, но волатильность возникнет, как минимум через три месяца, и это может привести к определенным сложностям? Но это шанс для нашей экономики. Я правильно понимаю?
Д.М. Шанс, если мы сознательно и превентивно осуществляем некоторый набор мер. Если мы действуем так, как в 2008, в 2014 годах, то это не шанс, а большая угроза.
Ю.П. Вы предлагаете отменить «бюджетное правило»?
Д.М. Конечно. Его надо было отменить в момент его принятия. Но, поскольку приняли и жестко исполняют, вопрос в том, какие есть резервные варианты с реакцией. В принципе, они есть, конечно. У нас в стране они всегда есть.
Если брать Китай, он находится в не менее сложной ситуации, чем мы, даже в гораздо более сложной.
К.К. Эффект масштаба, мультипликации гораздо быстрее.
Д.М. Там происходит то, что у нас раньше называлось соцсоревнование, между провинциями, уездами. И всех очень жестко контролируют. Там таргетируют не инфляцию, а таргетируют как раз рост. Поэтому, если они перестанут крутить педали, перестанут делать, там просто людей снимают, в лучшем случае. Поэтому так просто он не может остановиться. И на это ставка американцев. Они хотят Китай сломать.
P.S. Очевидно, что волатильность цен на нефть, которая провоцируется разными участниками геополитического многогранника (угрозы США «раскупорить» резервы, заявления Саудовской Аравии нарастить объемы добычи вопреки соглашению ОПЕК+ и т.д.), преследует главную цель – перегруппировку мирового рынка углеводородов.
Вашингтон не скрывает своего намерения вытеснить российские компании из Европейского союза. Параллельно с «Северным потоком» возводится необходимая инфраструктура для приема СПГ. Терминалы в Польше, Литве и других странах ЕС – начало полномасштабного вторжения. США не собираются разглагольствовать о свободном рынке, когда речь идет о многомиллиардных контрактах для американских компаний. Демпинг, прямое политическое давление, геополитические провокации – меры, которыми никогда не гнушался Белый дом.
Важно в этой ситуации осознать, что Россия может развернуть ситуацию в свою пользу, апеллируя не только к здравому смыслу, как в случае с Германией, не только выстраивая стратегическое партнерство (Китай), но и жестко отстаивая свое присутствие на традиционных для себя рынках сбыта (расширяя и диверсифицируя поставки).
Глобальная экономика входит в очередной этап кризисов и волатильности. Любой фактор, от замедления Китая до региональных конфликтов, может развернуть ситуацию как в сторону обрушения, так и, как это ни цинично прозвучит, в сторону стабилизации и роста цен.
От ювелирного умения правительства и бизнес-структур работать в подобной ситуации зависит ответ на формирующийся вызов – обрушат ли котировки цен на нефть российскую экономику или, наоборот, станут серьезной мотивацией к новому рывку и поступательному развитию. Пока ответа нет, но находится он исключительно в российской компетенции.
Источник: Царьград