Новости 24В случае масштабного расширения антироссийских санкций ВВП страны по итогам 2019 года может упасть на 2,5%, а курс доллара в среднем за год подняться до 83 рублей. Последние новости сегодня. Свежие новости.
Об этом говорится в пессимистичном сценарии макропрогноза, который представили эксперты Аналитического кредитного рейтингового агентства (АКРА). Экономисты в своем новом прогнозе разработали три сценария: базовый, альтернативный и альтернативный + финансовый стресс. Все они, в том числе базовый, в той или иной мере учитывают расширение американских санкций против России в ноябре.
Руководитель группы исследований АКРА Наталья Порохова:
Риск расширения санкций в рамках базового сценария макроэкономического прогноза мы закладываем впервые. До этого мы предполагали, что в базовом сценарии будет лишь сохранение санкций. Но сейчас, на мой взгляд, это достаточно вероятное событие, и мы должны его учитывать в нашем прогнозировании.
Санкции, которые сейчас обсуждаются в американском конгрессе, включают ограничения на покупку новых российских ОФЗ и блокировку счетов российских госбанков в юрисдикции США. Как оценивает АКРА, первая мера может спровоцировать выход иностранных инвесторов из 8-10% российских госбумаг.
Что касается санкций в отношении госбанков, то санкции, ограничивающие расчеты с нерезидентами, поставят вопрос «о конкурентной позиции российских госбанков на российском рынке».
Другая ключевая компонента всех сценариев прогноза — последствия торговых войн США и Китая, которые могут привести к падению спроса на экспорт из России.
Какой из сценариев наиболее вероятен, мы выяснили у ученого-экономиста Михаила Дмитриева.
Михаил Дмитриев.
Михаил Дмитриев: На ближайшие год-два есть только два параметра, от которых зависит судьба российской экономики, — цена на нефть и перспектива санкций. Либо санкции остаются, как они есть, либо усиливаются. И степень усиления санкций тоже может быть мягкой или жесткой. Соответственно, все сейчас упражняются в том, чтобы сопоставить разные варианты цены на нефть и разные варианты санкций.
Мне кажется, они очень похожи друг на друга. Я смотрел другой сценарий, одной финансовой компании, и там тоже в наихудшем сценарии курс рубля прогнозируется на уровне 82-83 рублей за доллар. При этом, правда, они помягче прогнозируют самый худший сценарий развития российской экономики: спад не больше 1% даже в самом суровом режиме санкций при низких ценах на нефть.
Но коридор колебаний цен на нефть видят очень узко — от 60 до 80 долларов за баррель. Среднегодовая цена на нефть, вероятно, в этом году будет 70 долларов за баррель. Честно говоря, нефть перестала быть таким дико неопределенным фактором, она стабилизировалась в гораздо более предсказуемом коридоре, и это облегчает жизнь России.
Но если мы выйдем за пределы 2019 года, там добавляется третье неприятное для нас измерение — судьба мировой экономики. Потому что до 2020 года, скорее всего, мировая экономика будет так или иначе расти, прежде всего благодаря тому, что эффект налоговой реформы Дональда Трампа поддерживает рост в американской экономике. Но американская экономика уже выдыхается, мы это видим по колебанию фондовых рынков и по многим другим признакам.
Юрий Пронько: Но при этом господин Пауэлл, глава Федрезерва, говорит: «Мы еще посмотрим и до конца года, может, ставку повысим». Это вызвало самый настоящий гнев хозяина Белого дома.
Джером Пауэлл
М.Д.: У господина Пауэлла такая работа. Но реально налоговая реформа — это единственное, что поддерживает бодрый рост американской экономики. В принципе, цикл экономического роста в Америке уже продолжается почти 10 лет, и это по историческим мерам очень долго. Все равно нужна перезагрузка. А перезагрузка — это сильное торможение темпов роста.
Если замедлится Америка, замедлится и Китай, причем в Китае это может наложиться на масштабную коррекцию кредитных рынков. Китайская экономика жутко перекредитована, и никто не знает, что произойдет. Может лопнуть китайский финансовый пузырь.
Недавно МВФ провел анализ такого рода пузырей, и практически во всех странах, где объемы кредитов нефинансового сектора выросли на 30% в течение пяти лет, происходила коррекция, равнозначная тому, что финансовый пузырь лопался. Это сильно тормозило рост. В Китае темпы роста кредитов были даже более высокими, и риск того, что китайская экономика натолкнется на серьезный финансовый кризис, как только американская затормозится, очень высок.
Ю.П.: То есть даже не торговая война между двумя странами, а замедление одной тут же коррелирует с падением другой?
М.Д.: Торговая война второстепенна. Она в самом худшем варианте затрагивает всего 15% мировой торговли, это не самый страшный сценарий.
Ю.П.: Ничего хорошего, но и не критично?
М.Д.: Да, это не смертельно. Но если одновременно начнется спад в Америке и лопнет китайский финансовый пузырь, это глобальное торможение роста, а может быть, и спад. Это, естественно, отразится на спросе на нефть, на ценах на нефть, а от зависимости от нефти наша экономика так и не смогла избавиться.
Ю.П.: Очевидный факт, что в ближайшую трехлетку не избавимся. Зависимость сохранится, более того, вы говорите, что если выйти за рамки 2019 года, ситуация может усугубиться.
М.Д.: В принципе, нынешнее развитие событий затрудняет России выход на траекторию высокого роста. Наши инвесторы напуганы перспективой ужесточения санкций, никто не знает, как долго это продлится. Центральный банк вместо того, чтобы снижать процентные ставки, вынужден их повышать, и мы не можем раскрутить тот внутренний рост, основанный на инвестициях, который был положен в основу президентских указов в мае этого года.
Ю.П.: Может, эта осторожность регулятора — я имею в виду ЦБ — излишняя? Я к денежно-кредитной политике Эльвиры Сахипзадовны очень критично отношусь. На днях же я ее поддержал публично, когда она вошла в клинч с Грефом на заседании по поводу конкуренции. Потому что здесь она права. Олигополизация финансового рынка, которую мы имеем сегодня, — крайне опасная ситуация. Но я жестко критикую денежно-кредитную политику ЦБ. Я обвиняю их в излишней осторожности.
М.Д.: Если бы ЦБ помогал сейчас печатать деньги, они бы все выходили на валютный рынок при малейших неблагоприятных известиях о санкциях. Представьте, что будет, если закроют счета российских банков и отключат их от SWIFT.
Ю.П.: Вы это допускаете?
М.Д.: Сейчас мы не можем ничего исключать. Процесс эскалации санкций в Америке — это вопрос их внутренней политики, которая очень нестабильна. И ничто практически не может этого изменить, кроме их внутренних событий, на которые мы никак не влияем. Поэтому если это произойдет, все опять кинутся в валюту, все деньги, которые ЦБ позволит выпустить на внутренний рынок, тут же придут на валютный рынок.
А это резкий скачок курсов, в таких условиях никто не будет думать об инвестициях. Потому что это сразу ломает все планы. Это удорожает импорт машин и оборудования, от которого эти инвестиции зависят, это мешает планировать, строить финансовые модели инвестиционных проектов, потому что процентные ставки скачут туда-сюда. В общем, в этом плане у ЦБ выбор небольшой — между плохим и очень плохим.
Эльвира Набиуллина
Ю.П.: Хорошо, регулятор действительно зажат, и зажат во многом, в том числе из-за действий федерального правительства. Я намекаю и на рост НДС, и на очередную индексацию акцизов на топливо и т. д. Уже сколько копий сломано по этому поводу.
Насколько адекватна тогда политика федерального правительства, которая заявляет о профиците бюджета в 1 трлн 600 млрд рублей до конца текущего года? Как я понимаю, таких цифр у нас никогда не было. Буквально завал денежной массы, которая сыпется в федбюджет благодаря т. н. «бюджетному правилу».
Я категорический противник этого правила. Накопили уже достаточно. Понятно, красивая цифра в 500 млрд в долларовом эквиваленте резерва. Но ради чего? Ради эфемерного черного дня? Вы же и провоцируете своими действиями, этим «бюджетным правилом» возникновение этого черного дня.
Я разговаривал с представителями нефтянки. Эти люди с протянутой рукой, конечно, не ходят по улице, но и они уже начинают задавать вопросы, что за невидаль, с точки зрения экономических процессов, этот обратный акциз.
На ваш взгляд, адекватна ли политика Кабмина?
М.Д.: Прежде всего вопрос о нефти. Наш экспорт в прошлом году вырос на четверть. В этом году может вырасти еще на пятую часть. То есть в совокупности где-то почти на 50% за два года. Но на будущий год он может снизиться. Потому что цены на нефть очень близки к пиковым величинам, никто не может ждать, что они будут расти до 100 долларов за баррель.
Поэтому сейчас бюджет проходит золотой век. Нефтяная выручка в этом году в процентах к доходам федерального бюджета в рублях оказывается самой высокой за всю историю. Нефть стоит в рублях безумно дорого. И бюджет этим пользуется, пытаясь подкопить жирок, который сильно поисчерпали. Но весь этот праздник жизни может кончиться уже на будущий год. Более того, на самом деле в бюджете это уже заложено.
Начинается смещение бюджетной политики на фоне более жесткой политики Центрального банка. Сейчас Набиуллина закручивает гайки. Наш государственный долг по нынешним проектировкам может вырасти на 2% ВВП за два последующих года. Бюджет начинает занимать. И занимает не просто так, а ради сохранения инвестиционной программы развития инфраструктуры и других приоритетных национальных проектов.
На три года три триллиона планируется вложить в очень важные факторы роста. Прежде всего это продолжительность жизни, проект «Демография». Второе — магистральная инфраструктура, от чего зависит несырьевой рост в стране. И третье — цифровизация. И то, и другое, и третье очень важны для активации внутренних источников роста. Если бюджет сейчас не будет тратить, больше никто не будет. Потому что инвесторы напуганы, и пока все не устаканится с санкциями, они ничего не будут предпринимать.
Ю.П.: Получается, единственный триггер развития в обозримой перспективе — это государство российское.
М.Д.: На этой стадии единственный триггер — именно федеральный бюджет. Ведь даже бюджет правительства Москвы уже оказывается дефицитным. Он был профицитным год-два тому назад, но Москва очень активно потратилась на благоустройство, и сейчас даже столица уже не может быть таким двигателем.
Ю.П.: Означает ли это, что Набиуллина, как вы сказали, подкручивает гайки, а Силуанов и Орешкин, вообще финансово-экономический блок, пытаются сохранить хоть какой-то задел на ближайшую перспективу, в том числе через этот инфраструктурный проект?
М.Д.: Это как управлять автомобилем, который едет под горку. Вы то на тормоз нажимаете, то на акселератор. Это единственный способ выбраться из этой ситуации, нормально проехать сильный уклон. Центробанк правильно нажимает на тормоз, потому что любые сильные колебания валютного курса от испуга убивают все инвестиционные проекты.
Поэтому лучше снизить диапазон колебаний. Даже если верхний предел рубля через год будет 82, по оценкам экспертов, это не так страшно по сравнению с нынешним курсом в 65-66. Гораздо хуже, если бы он до 100 скакнул или до 150. Этого как раз ЦБ не допускает.
Ю.П.: Поэтому он притормаживает?
М.Д.: Да. А бюджет при этом дает деньги на очень важную основу для будущего роста. И вся инфраструктура, и человеческий капитал, и цифровизация — это все то, что будет использовано частными инвесторами, как только они решатся инвестировать.
Ю.П.: Вы не сомневаетесь в эффекте от этого вложения трех триллионов? Оно подстегнет и частный бизнес к инвестициям?
М.Д.: Это максимум, что сегодня можно сделать. Частный бизнес сейчас лежит на дне. В принципе, за счет того, что будет делать Минфин, плюс эффекты, связанные с непопулярным пенсионным возрастом, возникают дополнительные возможности для нашего рынка труда, который просто задыхается от нехватки рабочих рук. Сейчас безработица на фоне торможения экономики упала до исторического минимума за последние 15 лет.
Минфин делает максимум того, что можно сделать. Даже если бы мы предположили, что санкции не будут нарастать, все останется как есть, и нефть не будет расти, то все равно мы можем в 2020-2021 годах получить рост 2,5-3% ВВП. Только за счет того, что делается сейчас. Это само по себе не так плохо. Конечно, если не будет санкций, и если не обвалится американо-китайская экономика.
Источник: Царьград